ὁδὸς ἄνω κάτω μία καὶ ὡυτή 

I. p. 89 Fr. 60.

 

 

Путь вверх и путь вниз - один и тот же путь.

Гераклит

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Труд возвышает, множит, облагораживает, труд Художника - служение, крест и тернистый путь - провозглашали во все времена в той или иной форме и монументальные пропагандисты папской власти, и живописные восклицатели королевского блеска, проповедники незыблемых корпораций, гильдий, правительств,  камерные и парадные портретисты, разнообразные прочие, независимо от жанра творческого бытия, меры таланта и объема личных подвигов и свершений. Искусство и Жизнь. Творческий процесс как усилие во времени. Время как процесс и время как пауза. Время как точно рассчитанная и мнимая последовательность смены цветовых отношений на «палитре жизни». Неопределимая и невыносимая система динамического равновесия живописных усилий, реакций, срывов и воспарений. Момент силы и излом. Но время, - условное ли это понятие, или нечто претворяемое в «Книге Перемен», в «Книге», красочкой в картинке, - течёт сквозь пальцы и источается в той или иной степени успеха, фрагментами, урывками, незавершённым рассказом, спотыкаясь, серией побед, бед и вхолостую; в итоге многим мнится, что – незаметно: и где же это он, например, провёл все эти дни?.. И жизнь невозможно провернуть назад, а краску вернуть в тубу. Крылья, гексаграммы и бытие. 
___Но что-то подвигает брать в руки палитру, водружать холст, карабкаться по лесам на стены и своды, - проводить время, жить. Стремление ли к духовным высотам, жажда странствий и мечта рыцарского служения Идеальному, призвание изменить мир, оставить след, непреходящее и нетленное влекут и обольщают, или сила неведения и пустое любопытство (а что из этого получится?), игра ради удовольствия – его слепой поводырь; целесообразность без цели – «дитя играющее, кости бросающее, дитя на троне»; та способность к созерцанию и созиданию, которая позволяет приобрести свободу по отношению к разуму, миру вообще? – бытийствуй и оделяй себе по ту сторону в башне из кости слоновой, а уж потомства рассудят… если откопают.
___Ещё немецкий философ Гегель определил человечеству три стадии развития искусства: от символизма загадочного сфинкса, когда человеческое ещё в покровах зверя, то есть, не очень человеческое,  и далее через классицизм - к романтизму, который к всеобщему успокоению и завершает развитие всех искусств. Несколько позже был явлен «Черный квадрат». Поп-арт провозглашает отмирание клеток живописи, самой картины, очередной финал…
___И почему бы, учитывая сей эсхатологический верлибр, не оставить бессмысленное парение в эмпиреях и смело  двинуть по весьма посюсторонним тропам «Contemporary», биеннале trawl-wali, - подключиться, так сказать, к процессу актуализации предлагаемой современным философическим дискурсом парадигмы, записаться в крестоносцы  визуализации  посредством подобных, не вполне доступных точному пониманию дефиниций, - предлагаемых современностью актуальных тем, - иными словами, апроприировать эту энергию актуального, как-то затесаться в контекст, сделав личностной медиа субстанцию успеха; то есть, такую замечательную разновидность субстанции ангажировать в качестве принципа творческого метода… Глядишь, уже у всех на языке…  Впрочем, конечно же, чтобы успешно существовать в этом пространстве, нужна определенная стать, кураж, и даровитость подходящего свойства. Это такой особый род деятельности - вся эта кураторская методика, визуальные и тактильные апробации; демонстрационные акции и сопровождающие их безбрежные текстовые аннотации; серии однотипных предметов; изображения ли детишек полумертвых и полураздетых с гуманитарным подвывом; странного свойства тёти и тётеньки, войлок и махровая «суггестивность»… Имеет ли этот вид деятельности отношение, собственно, к искусству?«В этой статуе твоя жизнь и жизнь всех людей, а чтобы осмотреть ее, нужна вечность». Есть ли жизнь на «актуальном дискурсе», какие-либо намёки дуновений из бездн, или это особый род чистого сквозняка? И как долго переносимы нравственно и физически, из одного выставочного учреждения - в другое, все эти «персонификации»? Читает кто-нибудь до конца эти сопроводительные письмена? В каких чертогах все эти «объекты» находят пристанище, где хранятся и как?..
___Карл V, позируя Тициану, поднял оброненную кисть со словами: «Императоры приходят и уходят, Тициан бывает только один». А веками до на предложение Александра Македонского, создателя первой империи, исполнить любое желание, Диоген Синопской попросил отойти в сторону, дабы не затмевал  солнце. И художник, и акционист,  в общем-то, схожим образом взаимодействуют с властью.
___Но знакомы ли кому жизнеописания инсталляций? Их истории завершаются выставочным пространством и не возможны вне его. Картина по рождении высвобождается из-под власти его создателя, - обретает свою собственную судьбу, особую жизнь, - она черпает из вечно меняющегося пространства и времени, насыщаясь его энергиями и новыми смыслами. Пребывая в мире, она говорит со зрителем,  она предлагает секреты изображаемого и сообщает нечто кроме изображённого; она вдохновляет;  утешает; одаряет любовью. Картиной можно изо дня в день «любоваться». С любимой картиной можно прожить всю жизнь.
___Постулируемый как арт объект предмет вне контекста – мёртв. Фотография всегда относится к чему-то другому. Картина в переменах времён и  пространств сохраняет возможность быть вполне автономно, по ту сторону практикуемых интеллектуализаций, утилизаций, актуализаций, - она не нуждается в патенте на актуальность.

___Первые «классические» темы ранних  архитектурных измышлений все  убедительнее воплощались и  возвращались, теперь  в масле, в новых приемах, на холст, в другом масштабе,  размере,  - другую, можно сказать, теперь излучали эти формы энергию…
___Новые возможности позволяли делать технически более глубокие абстрактные композиции, которые вдруг появлялись с намёком, например, на некий мифологический сюжет, или напрямую возвращался к сюжету «мифологии», «апокрифа». А сказано: «Функция мифа - удалять реальность». Слагался сочиненный или полусочиненный псевдозаветный миф, и он являлся не как повествование , но и не как «дискурс», совсем не как идеология, не как нечто само собой разумеющееся, но как вновь обретенное и  почти неизведанное, может быть, как пережиток архаического бессознательного, - очередная ли это версия Бунтующей птицы или персонаж Бестиария. Позже - чередой театральные акты и сцены, всякого рода ирреальные общественные события, сочетание плотных лиц и фигур: прогулки, проходы и выходы; край «Делириум»; изгнание изгоя, поэта, святого; Жертвоприношение и Поклонение волхвов. И материал для этих тем, как впрочем и для тем архитектурных черпался из альбомов с рисунками, являющимися из неведомых мест, снов, впечатлений, - альбомов теперь пухлых и многих. Уже который год заканчивался и начинался под длящийся продолжительный  рисунок в очередной том на тему  Рождества, конечно же, отчасти следуя за подобной традицией поэта Иосифа Бродского, снежный свиток строк Пастернака имея в виду. Сотни страниц - карикатуры в будущем никогда не созданных картин… Однако некая серия рисунков из этих альбомов слагает тему писем, посланий из провинции, у моря, у синего моря изгнанника синих морей, - мелодия окраин, «камерная позиция» дома и сада. Или новеллы деревьев, другой фантастической растительности в кадках и «концептуальных поддонах». Древо на постаменте, составляющее печаль и очарование условной провинции.  Садик у последних кварталов. Дом на окраине. «Пригородный блюз»! Корневые убежища и их передвижные посадки! Сады и холмы предместий с их зыбкой идеологией:
___«Дороги, тропы, ложбины, вся эта пересеченная местность чистого пригорода с косой площадью, которая почти в обмороке, почтой, аптекой и фонарем глядит полуоткрытым глазом покосившихся заборчиков пустых домишек с перепутанными окнами, пробитыми невпопад... Скупые коралловые ритмы стволов,  корнями струящиеся из ступ-постаментов, рассеченных затейливой рукой супрематического адепта; их паутины ветвей, вплетенные в кроны и купы, кои сохраняют в тени скаты, башенки и купола, огрызки стен и чистоту помыслов, горбыли и повороты, седые ветлы и рвы. Они здесь: красный куст и колкая араукария, решетка сада, флюгер, флигель и мезонин, свободный от вещей задумчивый прохожий и все его пути, которые никуда не ведут…» Некие начертательные объемы группировались, расчленялись  и вписывались в среду условных форм флоры – чашечки кустиков и бокалы дерев, например, -  с полной свободой цветовых отношений, ритмически и геометрически переменных…
___В середине нулевых галерея «Мансарда», которая занимала первые этажи, покрытого сетью, изысканно заброшенного архитектуры стиля модерн доходного дома Басевича на Большой Пушкарской и которая выставляла среди слишком многого разнообразия и его работы, предложила свои пространства для проведения «мастер класса». Аудитории предлагался эскиз в  рисунке по актуальной на тот период той самой теме: «Провинция. Дом на окраине. Сад». Демонстрация техники на предлагаемом холсте через несколько встреч перешла непосредственно на холсты учащихся, то есть претворилась, собственно, в урок по изобразительному искусству. На этих занятиях  каждый желающий получал возможность с ходу погрузиться в мир масляной живописи, - то есть, учиться ее приемам, знакомиться и постигать палитру, материал, композицию и её компоненты: ритм, равновесие, пластику и динамику; различать фронтальное и объемно-пространственное, горизонтальное и вертикальное, верх и низ; видеть фактуры, текстуры, тон, цвет, отношения, движения, планы, плоскость, касания, контрасты, свет, тень, полутон, рефлекс и контражур, и прочее подобное познавать, и даже - метафоры, метонимии и литоты.  То есть, общие положения из теории, технологии и истории живописи и архитектуры, так или иначе, освещались на этих уроках, уроках порой напряженных, драматичных – случались и слёзы нежданные (однажды!), - но и, конечно, уроках веселых, шутливых, но главное, уроках  – результативных.  Здесь неустанно  созидается новая реальность, возможно, постигаются иные смыслы; именно в этих урочищах и устоях появляется шанс у посвящаемого открыть то самое магическое зеркало, которое бы правило и изменяло реальность, по своим законам чистой и небывалой случайности, и тогда становящаяся и интерпретируемая реальность -  это пятна прежде всего и ничего кроме; их движения, наложения, смещения, сочетания и касания. И конечно же, главное – результат! Будет результат, будет и процесс. Таковы общие составляющие этого загадочного,  с переменным успехом длящегося до сегодняшних дней, и лет десять как перемещённого в студию учителя, процесса. И здесь каждый достоен лично написанной картины, той картины, которой можно и должно быть на стене.


 

 

6

 

 

6