Когда я по пути из Опочки проезжал поворот на Глубокое, то вспомнил рассказ Нины Кириловны из Галухи, где мы однажды так гостеприимно были встречены ею. История, как говорится, из глубины веков.
Вот что она мне рассказывала. Было это давно. Тогда ещё не было ни «Побед», ни автобусов, и все нормальные люди передвигались на лошадях и даже, грубо выражаясь, в пьяном виде не падали и не разбивались, хотя и пили больше прежнего, и лошади были не лошади а космические корабли, и фыркали так, что любой теперешний засорившийся карбюратор мог позавидовать этому фырканью.
Нина Кириловна  в молодости своей служила у помещиков в имении Пыжики Опочецкой округи.
Молодая помещичья дочь – будем называть её Н.., - воспитанная на французских романах, была очень дружна с хорошенькой горничной, не смотря на разницу, так сказать, в их социальном положении, и часто посвящала её в свои девичьи дела.
И вот что случилось однажды с этой девицей. Благонамеренные родители надумали отправить своё чадо в пансион, который находился в Дерпте ( где-то в Прибалтике) с целью повышения её дальнейшего образования. И вот дилижанс покатил её в Остров, откуда нужно было ехать на поезде. Однако в дороге случилось непредвиденное. Нет, саврасые не подвели! Сломался дилижанс, который, во-перых, был казенный, во-вторых, елизаветинских времён и давно подлежал списанию, как сказали бы наши снабженцы.
Но тут, как пишут в романах, на фоне житейских передряг и опять же из глубины века появилось новое лицо. Отрекомендовав себя глубоковским помещиком графом П… и выразив глубокое сочувствие по поводу случившегося, сей доблестный рыцарь предложил Н… свой собственный экипаж, запряжённый в пару орловских рысаков в яблоках. Не устояв перед пленительным взором бравого поручика в отставке, Н… согласилась. Кучер гикнул – кони понесли.
В дальнейшей ситуации Н… плохо разбиралась. Скачка была бешеной, в глазах рябило, голова кружилась. Словом, они на полном аллюре, как сказали бы кавалеристы, невзирая на булыжники мостовой, проскочили Опочку и благополучно прибыли в Глубокое.
Попутно наша героиня разобралась в обстановке, почувствовав себя Еленой Прекрасной опять же из глубин истории, или, если взять посовременней, роли Беллы из «Героя нашего времени» ( тогда тоже были в моде подобные пережитки феодализма и тоже похищали, а Н… не была лишена романтики).
События развивались стремительно. Н… помнит, как граф битых два часа стоял перед ней на коленях, умоляя обвенчаться, как за дверью суетились лакеи, накрывая на стол, как потерявший рассудок граф грозился застрелиться и как она лишилась чувств, когда в гостиной раздался выстрел ( впоследствии оказалось, что это хлопнула пробка из-под шампанского).
Короче говоря, на рассвете сумрачный граф отвёз свою пленницу к поезду точно без опозданий..
Н… часто вспоминала эту романтическую историю, умиляясь, прикладывала к глазам платочек и жалела, что не отдала свою руку и сердце тому, кто так страстно добивался этого.
В революцию Н…, говорят, уехала заграницу, где случайно встретила графа П… в то время уже женатого, да и у неё тоже был муж.
Иногда они встречались. Но перед ними всегда стоял непреодолимый барьер в виде буфетной стойки, за которой находилась она, как владелица этого нового вида её собственности, а по другую сторону он – бывший граф П…, поручик в отставке и кавалер, как титуловали раньше, наших предков. В общем бывший глубоковский  помещик из глубокого прошлого.